Дневник, 2005 год [январь-сентябрь] - Сергей Есин

10.6.2005

Дорогой Сергей Николаевич!

Многообразие чувств владело мной при чтении Вашего великолепного романа. Уже на двадцатых страницах затаил обиду, что захватывающее, обогащающее душу чтение будет длиться не бесконечно, что ещё сто страничек и моему наслаждению придёт конец. Думал и о том, какой замечательный литературный памятник изваян Вами и великим сынам России, и Валентине Сергеевне, и "братьям нашим меньшим".

Как щедра, богата, добра, талантлива, должна быть природа и мировосприятие их созидателя, чтобы задумать и с таким бесстрашием воплотить! Только зрелый человек, переплавивший в сердце своём "весь трепет жизни, всех веков и рас", обладающий энциклопедическим размахом знаний, способен воспроизвести, донести ярко и незабываемо этот мир до читателя.

Наконец — и это, конечно, далеко не всё, — как благодарен обязан быть Вам город Марбург за тысячи и тысячи новых туристов, которые по прочтении романа непременно сделают затесь в памяти своей об обязательности посещения его в ряду других культурных Мекк Германии: Веймара, Любека, Эрфурта.

В художественном отношении Ваш роман безупречен, воистину "Вдова Клико, брют. Год тысяча девятьсот шестнадцатый" (одна из эскапад Валентина Катаева в Париже). Сколько раз я восхищённо перечитывал слова, фразы, абзацы. До чего же они умелы, уместны, точны, незаменимы. Торжество художественного земледелия. Композиция романа — само совершенство. Как бесшумная бабочка, сюжет перемещается с одного героя, сцены, темы к другим, наращивая, расширяя художественную значительность и весомость, потом возвращается к ранее затронутым линиям без единого сбоя, нигде не упираясь в тупик. И когда все они в конце, не торопя читателя, подводят его к кульминации: лекции о двух гениях, со всеми едкими комментариями, внутренними монологами о природе мастерства лектора + интригующий аккорд с Серафимой, — то в моей, субъективной разумеется, оценке "Марбург" — эталонное произведение современной литературы. Очень жаль, что оно не было дано к моменту выпуска второго тома "Власти слова" (практика). В нём роман был бы очень уместен…"

Дальше цитировать не решаюсь, подожду вторую часть верстки, уже не 10-го, а 1 1-го номера с окончанием. Неужели я опять, через 20 лет, — в "Новом мире"!

Весь день с упоением занимался земледелием и хозяйством, потом топил баню, а в конце дня даже вставил стекло. Откуда у меня такая любовь к быту, огороду и строительству? В конце дня возникла новая мысль относительно газа. Не было счастья, так несчастье помогло, заодно мы переведем на газ и нашу столовую!

1 августа, понедельник. Накануне позвонил Максим: завтра в десять коллегия минкульта. Самым любопытным для меня было бы лицезреть за одним столом А.С. Соколова и М.Е. Швыдкого.

Несмотря на летнее время, народ был, в частности, из людей, которые меня интересовали — Зайцев и Комич. Зайцев каждый раз ездит из Санкт-Петербурга, чтобы, кроме коллегии, как-то инициировать строительство второй очереди Национальной библиотеки. Он об этом сказал даже президенту, когда тот весной вручал ему орден. Как это похоже на всех нас. Во время этих вручений каждый что-то хотел бы оторвать для своего дела. Президент вроде бы сказал: "Будем работать". Михаил Ефимович тоже согласился и даже пообещал поставить этот объект в определенный федеральный список, но, по словам Зайцева, в последний момент из списка на федеральное финансирование в 2006 году этот объект вынул. Я ехидно заметил: Большой театр, театр Райкина! Может быть, это было и несправедливо.

Перешутился с сидящим напротив за столом директором института искусствознания Комичем. Это очень верный защитник Москвы от современного безумного строительства. Когда после коллегии я его подвозил к институту, то ехали по Кремлевской набережной. Сразу бросились в глаза два символа сегодняшней жизни: огромное колесо с пропеллером — реклама "Мерседеса" на Доме на набережной и крест на стоящем напротив храме Христа Спасителя. А еще раньше Комич напомнил мне мое собственное высказывание о состоянии архитектуры в Москве: "Чашки еще остались, но сервиза уже нет". Сразу добавил, что в своей новой работе он поименовал автора афоризма. Я подумал, как много людей последнее время рассказывают мне что-то обо мне самом или меня цитируют.

Но сначала о министре и руководителе федерального агентства. Сидели рядышком. А в интернете выставлено интервью Соколова: "Иск направлен в Таганский суд, — коротко сообщил г-н Соколов, через паузу добавив: — Мне в иске, по сути, предлагается воспроизвести опровержение сказанных мною в эфире ТВЦ слов, тем самым во всеуслышанье заявив, что отныне я тешу себя иллюзиями о полной непогрешимости чиновников федерального агентства по культуре; однако моя позиция всем известна, она не изменилась".

В повестке дня стоял вопрос о работе в Новосибирской области по реализации Закона N 131 от 6 октября 2003 г. Практически о том, что станет, в том числе и с культурой, после разрушения старой системы ее организации. Среди прочего это и подчинение ее местному самоуправлению, и финансирование на том же уровне. Говорили довольно много. Когда появлялся на трибуне кто-нибудь из молодых, мне хотелось получить синхронного переводчика, по крайне мере про себя я переводил их речи на русский язык. Особенно хорош был Александр Михайлович Лавров, директор департамента бюджетной политики Минфина. Я отчетливо понимал, как подобным новым бюрократам-технарям люди старшего поколения мешают выстраивать их замечательные головные схемы. Что все это затеяно с целью сократить затраты на культуру, очевидно. В этом отношении почти все выступающие говорили не о том, как развиваться дальше, а о том, чтобы спасти хотя бы то, что было. И все это выдается за реформы!

Про себя я на всякий случай готовил свое выступление, которое не состоялось. У меня были такие тезисы. Объясните мне, если бы мне было шесть лет (это цитата), хорош ли 131-й закон. Потом я говорил бы о библиотеках, и о необходимости семинара — все хотели методических семинаров — в первую очередь для руководителей. Безграмотность, идущая от руководства, распространена и внизу. Ряд руководителей, которых заставили культуру финансировать, решили передать библиотеки и музыкальные школы в минобраз. Дело не в том, что, скажем, гатчинская библиотека пополняется в основном из того, что я отсылаю подаренные мне издания. Но и купить книгу в городе негде. Книжная торговля в город, где меньше 100 тысяч населения, не приходит. Прежнее же книгораспространение разрушено. Писать дальше скучно.

Вопрос о рассекречивании архивов. Тут сталкиваются разные интересы — государственные и частные. Много глупости и беззакония. Мне иногда кажется, что над архивами так трясутся, потому что боятся прецедента: слишком рано начнут рассекречивать архивы сегодняшнего действия.